Академия Приключений на плато Путорана

	ПРОЛОГ
Путешествия совершаются по различным поводам. Но причина у путешественника - если это не бегство - всегда одна: любопытство. Путешествовать можно разными способами. Самый почетный - пешком (пешеходов надо любить, спел однажды двухголовый классик советской сатиры). Самый скучный - на самолете (пролетая над Череповцом). Самый приятный - вдвоем. Самый ...впрочем, как признался самый путешествующий путешественник, тоже врач, англичанин сэр Гулливер: "не мы выбираем средства, но средства выбирают нас". То есть отправился на самолете, а вернулся вдвоем. Так бывает.
	И так случилось, что нас выбрали снегоходы. В дальнем зарубежье называемые мотонартами. До недавних пор в России существовал только один снегоход - с космическим именем "Буран". Поэтому все снегоходы у нас по привычке кличут "буранами". На самом деле немало разнообразных моделей производится на всей планете: японская YAMAHA, финские LINKS, американские POLARIS. Этот чудесный список по праву возглавляют снегоходы SKI-DOO созданные канадской фирмой BOMBARDIERE. Собственно говоря, первый в мире снегоход (ставший впоследствии прообразом нашего "Бурана") был изобретен основателем фирмы, канадским инженером Бомбардье.
	И так случилось, что нас выбрали снегоходы SKI-DOO. Только счастливым стечением обстоятельств можно объяснить то, что в Красноярске есть(!) такая фирма - КРАБ, дилер канадского концерна, а у КРАБа есть(!) директор - Александр Бычков, не по наслышке знающий, что такое Север, снег и снегоход. КРАБ стал генеральным спонсором фото-видеоэкспедиции на плато Путорана, обеспечив нас не только двумя снегоходами SKI-DOO, но и специальной "скидушной" одеждой, теплой легкой и удобной.
	В одежду были наряжены: командир экспедиции Андрей Васильев, пилоты снегоходов Валерий Лаврентьев и Вадим Петрашин, ученый-биолог Олег Кацарский, фотограф Юрий Моргунов и пишущий эти строки и.о. кинооператора. Не был наряжен в фирменную одежду седьмой участник похода, впрочем он и так не мерз, потому что с рождения имел теплую собачью шубу. Мишка никогда не ругался, да и лаял только на оленей, когда те, в процессе весенней миграции с юга на север перебегали нашу дорогу.
КУДА НАШ ПУТЬ лежал, было понятно, но смутно. Маршрут зависел от многих факторов. Факторы все время прибывали и ни разу не убывали. Маршрут менялся, иногда по несколько раз за светлое время суток (каламбур - в это время года на Таймыре полярный день). Но точка отсчета была поставлена твердо - озеро Аян, сердце Путорана. Великодушное вмешательство Налоговой полиции Норильска в лице Александра (опять Александра!) Карпачева решило проблему заброски. Два рейса совершил вертолет МИ-8 гидропорта Валек, для того, чтобы мы, снегоходы, снаряжение, и бензин оказались в начале маршрута. Тысячу двести литров бензина подарили нам администрация Норильска и норильский же кооператив "Одуванчик", причем мотивация заместителя мэра была достаточно прямолинейна: "Если мы сегодня не дадим вам бензин, то завтра нам придется вас спасать. Это может обойтись дороже. Лучше добирайтесь своим ходом". На том и порешили.
	Таким образом, восемнадцатого апреля тысяча девятьсот девяносто восьмого года шесть человек, одна собака и два снегохода SKI-DOO оказались в самом сердце плато Путорана - на озере Аян. Путорана - страна озер, рек и водопадов. Озер здесь более девяти тысяч, крупнейшие среди них: Лама (протяженность - 82 км, глубина - до 254 м), Кета (96 км, 200 м), Дюпкун (133 км, 280м). Самое глубокое (третье по глубине после Байкала и Телецкого) - озеро Хантайское, глубина котрого достигает 420 м, а протяженность - 110 км. Узкие, фиордовые озера с крутыми берегами безлесых столовых гор - вот характерный пейзаж Путорана.
Средние и крупные реки текут в глубоких тектонических разломах-ущельях, образовавшихся при поднятии плато около 15-20 тысяч лет назад. Эти разломы избороздили плато в меридиональном и широтном направлениях и почти на каждом водотоке есть водопад. Так как русла рек пробивают себе путь в многослойном пироге лавовых интрузий, они то и дело пересекают пласты более твердых базальтов. В этих местах и образуются каньоны, пороги и, когда ступень высока, водопады. Водопады встречаются в истоках рек, где набравший силы на плосковерхих пространствах поток образует долину и встречает первый, самый верхний пласт твердых пород. В местах прорыва притока к более глубокой и разработанной долине большой реки или разлому, занятому озером, вода падает, как правило, ступенями, высота которых может достигать 20 метров. Однако больше всего в этой волшебной стране высоких тонкоструйных потоков, падающих с отвесных бортов долин. На плоской поверхности водоразделов летом собирается много воды и она стекает в долины тысячами ручьев-водопадов, а зимой превращается в гигантские ледяные стены. До сих пор многие ущелья, каньоны, высокогорные озера, безымянные вершины не видели человека. Ведь постоянных жителей на плато нет. Вполне вероятно, что мы, таким крупным отрядом удвоили количество присутствующих на плато человекообразных.
К ВЕРШИНЕ решили отправиться в первую очередь. Километров на семьдесят северо-восточнее озера Аян расположена высшая точка плато Путорана. Она так и называется: Тысяча Семьсот Один Метр. Немного ближе к нам - гора Котуйская, 1528 м, третья по высоте вершина плато. Гора Камень - выше Котуйской, но ниже 1701 - тоже рядом. Этакий магический треугольник. Чтобы особо не зарываться, но и оказаться на высоте во всех смыслах, мы выбрали Котуйскую.
Погода стояла прекрасная: минус двадцать, плюс солнце. Основной груз оставили на базе, взяли только палатку (на всякий случай), спальники (по той же причине) и еды на три дня (если вдруг придется заночевать). Вначале наш путь лежал по озеру. Точнее, по застругам. Это не больно, только через полчаса начинает казаться, что твоя голова - один из шариков, принимающих участие в розыгрыше Спортлото. Иногда заструги прекращались и мы выезжали на чистый лед. Идеально ровный, как для спортивных забегов. Почти идеально прозрачный. В местах, где внутренних трещин было не очень много, лед просматривается на всю толщину - чуть больше двух метров. Если даже очень сильно упасть со снегохода, то такой лед выдержит, не сломается. Поэтому Командир спокойно поглядывал в двухсотметровую толщу (до дна озера) между лыжами. На этот лед даже вертолет садился.
	Поволноваться пришлось, когда озеро кончилось и нас выбросило в русло реки Капчуг. Разнообразных размеров каменюки то и дело норовили угодить между лыж. Снегоходы зарывались в рыхлый снег, их приходилось выкапывать маленькой лопаткой, а потом вытаскивать руками. А потом Юра порвал штаны. Легкие, не продуваемые штаны, сшитые специально для экспедиции фирмой "Рок-Пиларс". Он штанами зацепился за здоровенный сук, когда на ходу боролся с пытающимися перевернуться санями. Юра победил, но штаны потерял. Это была первая серьезная утрата. В тот день их случилось еще три.
	Но сначала мы добрались до водопада. С речки надо уходить, подниматься по склону на плато. Отыскали место поположе и как поедем! Опять удивили канадские машины. Взревели только пояростнее и выскочили наверх. Наверху мы в первый раз и повстречали северных оленей. Эти мирные животные спокойно мигрировали себе с юга на север, потому что скоро лето и злые оводы примутся кусать их и даже откладывать им под шкуру свои мерзкие личинки.
	До того заедают, паразиты, что олени сходят с ума, и так-то от природы не слишком большого (от невыносимой боли, расскажет нам через несколько дней Володя Кожемякин, стадо оленей сбивается в огромный круг, и начинают бегать, ничего и никого не замечая, топчут молодняк, калечатся). Чтобы избежать помешательства, они и сбегают подальше, в холода, куда редкий овод - да и тот не долетит. Конечно нам было необходимо заснять на видеопленку этих прекрасных обитателей тундры. Возможно, они приняли шум моторов за приближающуюся к ним с большой скоростью огромную стаю овода.
Во всяком случае олени резко прибавили ходу с явной целью очутиться на севере как можно скорее. Валера виртуозно старался подкрасться к животным поближе, чтобы я мог снять крупные планы, поэтому удержаться на снегоходе было очень трудно. Не уверен, что вести съемку, сидя на олене, было бы намного сложнее. От сильной тряски с меня свалились шапка и очки. Это могло бы стать второй утратой за сегодня, но не стало, так как на обратном пути мы их подобрали
	Второй утратой, а если быть точным, вторыми утратами стали предохранители блока питания для космического телефона. Этот волшебный чемоданчик был доверен экспедиции фирмой "СибЧелендж". Действует очень просто: как обыкновенный телефон, только провода ему не нужны. Он сигнал в космос посылает, на спутник. А со спутника - уже куда хочешь. Хочешь - в Норильск, хочешь - в Нью-Йорк. Даже домой можно позвонить, если Командир разрешит. А он не разрешает, потому что предохранители сгорают через две минуты разговора. По какой причине предохранители сгорают разобраться не смогли, но когда сгорел последний, пришлось искать выход.
А какой же русский не знает, что предпринимать, если сгорел предохранитель. Американцы, те не знают. И японцы тоже не знают. И они бы так и остались, наверное, без телефона, окажись они на нашем месте. И не позвонили бы домой, даже если бы им их американский или японский командир позволил. А мы взяли и сделали "жучка". Командир обрадовался и разрешил. Но сначала, конечно сам позвонил. В Красноярск, Александру Бычкову, рассказал, что мы на снегоходах поднялись на вершину Котуйская, на километр с лишним выше точки старта. И в "Афонтово", чтоб все знали. А потом у одних саней в первый раз сломалось водило. Это та штуковина, которой сани прикрепляются к снегоходу. Хрупкий металл лопнул. В течение всего путешествия наши мудрые пилоты много раз многочисленными способами чинили несчастливое соединение. Но оно никогда не хотело долго жить. Но дольше всех продержалась конструкция из страховочных карабинов. На ней мы и доехали до Норильска. А на сегодня эта авария стала нашей третьей утратой.
НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ мы провели на озере Аян. Точнее в его окрестностях. Ночевали на кордоне и ежедневно проезжали по сто - сто пятьдесят километров, исследовали впадающие в озеро реки, искали замерзшие водопады. На речке Гулями обнаружили лыжню. Может быть, не больше двадцати часов назад здесь прошла группа туристов. В советские годы на Путорана люди приходили довольно часто. Сегодня этого практически не происходит. Слишком дорого. Мы были удивлены.
Когда смотришь на карту Путорана, легко заметить как много здесь повторяющихся названий. Озеро Дюпкун имеется в двух вариантах. Река Иркинда впадает почти в каждое озеро. Но больше всего речушек под названием Амнундакта. По-нганасански это значит Наледная. По-русски это значит, что поверх льда по реке все время бежит водичка (глубина плюс-минус по колено), поверх которой, в свою очередь, часто лежит сантиметров десять-двадцать снега. В Аян впадает по меньшей мере две Амнундакты: Южная и Северная. Лишь только мы въехали в устье Северной Амнундакты, как Валерин снегоход стал как-то странно полязгивать. Остановились. Заглянули под него. Оказывается, произошла серьезная неприятность: левое крепление подвески отломилось. Грубо говоря, теперь гусеница приделана к снегоходу только с одной стороны - справа. Пришлось все лишнее (это были Командир и его рюкзак) эвакуировать на исправный Ski-Doo, под управлением Вадима и, очень медленно и печально, объезжая многочисленные неровности поверхности озера, возвращаться на базу. До утра Вадик с Валерой возились, изобретая накладку, способную заменить родной заводской крепеж. Хорошо, что ночью почти также светло как днем (правда, намного холоднее - солнце не греет). Вышло не хуже чем было.
	Настало время перебазироваться. Так как весь бензин у нас был с собой, а именно - тысяча литров, передвигаться пришлось челноком. Сначала горючее. Его мы перелили из двухсотлитровой бочки в десять пластиковых канистр. Переливали, разумеется, методом "отсоса", при этом часть бензина была безвозмездно утрачена в желудках команды. Ради облегчения саней на заброску отправились вчетвером: пилоты, фотограф и оператор. Накануне отъезда Командир каждому показал карту, объяснил куда ехать, в какое русло свернуть и где разгрузить бензин. Лично я понял, что справа должна будет оказаться большая гора, которую ни с чем не спутаешь. Карту с собой он нам не дал. Наверное, боялся, что потеряемся вместе с картой.
	Мы и без карты не потерялись, но дороги не нашли. Лично я видел много гор. На те, что слева даже не обращал внимания. А из тех, что справа, все были большими и все их невозможно было спутать друг с другом. Вместо озера Манамакли мы заехали в реку Южная Амнундакта. И не пожалели об этом, потому что оказались в красивейшем каньоне, стены местами до тридцати метров высотой, а завершался он пятью водопадами. В самом низу одного из них каким-то образом образовалась ниша и сквозь голубой лед можно было заглянуть вверх, откуда по поверхности скалы бежала вода. Звук наружу не пробивался и безмолвное падение воды выглядело ирреально.
Заброска бензина произошла на следующий день, 22 апреля. Выпив по тридцать грамм в память дедушки всех октябрят, мы отправились на поиски. Вооруженный картой Командир быстро обнаружил выход на Манамакли. Из этого озера вытекает река Нерал, на которой и надо было выгрузить горючее. На Нерале, в семи километрах от устья (где Нерал впадает в Яктали), есть водопад. Двадцать семь метров. Нам необходимо попасть на Яктали, чтобы с Яктали выйти на Курейку. Водопад нужно обходить справа по террасам, где растет лиственница и очень глубокий снег. Из собственного опыта мы уже знаем, что в этой части маршрута наши со снегоходами роли поменяются: придется тащить их на себе. И весь наш груз. Поэтому, перед тем, как окончательно покинуть озеро Аян, тщательно перебираем снаряжение. Большую часть продуктов пришлось оставить. Тушенку, сгущенку и даже карамель (шоколад я отстоял). И все равно с полной загрузкой, с бензином, сани получились тяжеленными. Когда они заваливались набок, поставить их на полозья можно было только впятером. Это пока мы шли по озеру или по реке. Когда полезли в обход Неральского водопада, пришлось прицеплять максимально разгруженые сани (например, только бензин, или только рюкзаки) сразу к двум снегоходам. Эти семь километров растянулись у нас на двое суток. Вечером двадцать пятого апреля мы добрались до Курейки. И почти сразу обнаружили след "Бурана". След наезженный, по путикам (способ установки капкана на песца). След и привел нас на...
ОЗЕРО ДЮПКУН, где нас не ждали Вова и Тамара Кожемякины. То есть они не знали, что мы приедем. Они вообще ничего про нас не знали, как, впрочем и о многом, что происходит где-то там с другими людьми.
	Дело в том, что забросили их на кордон год назад. Охранять заповедник. А забрать на зиму в Норильск, как это обычно происходило, не сумели. Нет у заповедника денег на вертолет. Естественно, продукты на исходе. В смысле кончились. На первый наш вопрос: чаем-то напоишь? Вова сказал: напою, только заварка - ваша. Вот так и получилось, что собирались мы на Дюпкуне лишь переночевать, а остались дней на восемь. Во-первых вернулись за оставленными на Аяне продуктами. За чаем и конфетами. Во-вторых, опять поменялся маршрут. Пробиваться на север решено было, по совету Володи, через озеро Хантайское. В-третьих, совсем рядом оказалось несколько красивейших водопадов.
Это не Путоранский баран и не муха - это орлан-белохвост, живущий у Вовы с Тамарой	На противоположном берегу озера - огромная скала, где живут путоранские бараны. Нигде в мире больше не живут, а на этой скале, да еще на двух, в двустах километрах севернее - живут. Олег Кацарский их считал. Говорит, что популяция насчитывает около двух тысяч особей. Негусто. Видимо, поэтому Путоранский баран занесен в Красную книгу. В гостевом домике, где нас поселили радушные хозяева, на второй день от тепла, испускаемого печкой, ожили мухи. Они еще не вспомнили, как летать и трогательно, будто слепые щенки ползали по стеклу. Мухи не занесены в Красную книгу. Они ее даже никогда не читали. Они не прочтут и эти строки. Но я ощущаю непреодолимую обязанность - завершить рассказ о нашем путешествии именно в этой точке и - завершить призывом. Вот он:;
	Мухи зимой не летают, они дожидаются лета. Ножки мохнатые скрючив, спят под сугробами где-то. Глазки у них не смотрят. Крылышки их замерзли. В тонком хитиновом платье не полетишь по морозу. Но с первым звоном капели, с первым лучиком солнца жизнь просыпается в мухе, муха бьется в оконце. Муха стремится на волю, к теплой навозной куче. В этой навозной куче - мухины райские кущи. Муха - она как птица. Небо ее стихия. Но люди мух убивают. Плохие вы люди, плохие! Где вам, рожденным ползать, мухи понять свободу? Нет у вас пары крыльев. Уроды вы люди, уроды... Чтоб уничтожить муху, много ума не надо: хлопни ее полотенцем или опрысни ядом. У мухи нет даже жала! Ей защищаться нечем. И все-таки, с каждым годом мух не становится меньше! Муха есть в каждом доме, в каждом она сортире, муха - вот символ жизни, если смотреть пошире. Я говорю вам, люди, вам - мужики и бабы! Если не любишь муху, то уважай хотя бы.